Знаток и собиратель древностей

«Когда я перебираю свои воспоминания о Туркестане, я иногда не без грусти думаю о том, как основательно забыты люди, играющие когда-то более чем заметную (научную) роль, даже при скромном служебном положении».

Письмо В.В. Бартольда – Н.П. Остроумову от 7 ноября 1926 года

Мы часто прогуливаемся по нашему любимому городу, вспоминаем старые названия улиц, заходим в театры и  музеи в поисках чего-то хорошего, чего нам, как кажется, не достает. На стендах музеев, в том числе и  музея искусств,  мы видим старинные монеты, посудные черепки, а то и целые изделия. Мы невнимательно слушаем экскурсовода, витая в облаках, думая о чем-то своем.

И неведомо нам, что черепки эти могут поведать посетителям  не только об истории того или иного городища, где их нашли. Они могут рассказать и еще одну поучительную историю…

Впервые я столкнулся с термином «археология» на первом курсе исторического факультета тогда еще ТашГУ. Наверное, не стоит жалеть, что курс археологии был у нас лишь обзорный, так как студенты – «вечерники» ну никак не могли специализироваться по столь интересной специальности.

Первая же «пара» превратилась фактически в экскурсию в отдельно занятой аудитории, во время  которой заведующая кафедрой археологии (фамилию ее запамятовал, да простит меня ТашГУ), с нескрываемой гордостью рассказывала о лучших археологах нашей республики, начиная с известнейшего Василия Лаврентьевича Вяткина и, конечно же, основателя кафедры археологии, профессора Михаила Евгеньевича Массона.

Но, в интереснейшей лекции не был ни разу упомянут самый главный и единственный предок нашей археологической кафедры, фактически подаривший  ей такую долгую жизнь. Им был  ТКЛА – Туркестанский Кружок Любителей Археологии.

Мы отправляемся в далекий 1895-й…

Часто бывает так, что жизнь человека проходит незаметно. Жил человек, вырастил детей, дождался внуков и ушел из жизни в признании заслуг, в любви родных и близких.

Но в  случае с этим ученым это не так. Вокруг жизни нашего сегодняшнего  героя сплелись судьбы не только его родственников, но и тех, чьи имена вошли  в историю как нашего города, так и всего нашего Туркестанского края. И не только Туркестана…

Например, мужем одной из его дочерей, Ольги, стал известный в будущем ученый, «городской голова», Николай Гурьевич Маллицкий, помогавший своему тестю в работе того самого кружка.

Вторым его зятем стал, к тому времени  уже «отметившийся в науке»  исследователь  нашего края Лев Васильевич Ошанин. А начальником нашего сегодняшнего героя, Николая Петровича Остроумова был не  кто иной, как Федор Михайлович Керенский - главный инспектор училищ нашего края. Один из его сыновей впоследствии оставил глубокий (и весьма  печальный след) в истории 1/6 части суши.

Чем же так знаменит Николай Петрович, что ему отдают почести такие личности, как В.В. Бартольд?

Рассказывают старинные документы…

Родился Николай Петрович  Остроумов далеко от нашего города – в Тамбовской губернии. Сама судьба вроде бы «шептала» - станешь священником. А все потому, что он появился на свет в семье священнослужителя – протоирея.

Получив более чем приличное образование, он занял должность преподавателя в Казанской духовной академии. Николай Петрович  ведет занятия по истории и вероучению исламской религии, а также преподает  татарский  и арабский языки, пишет различные богословские труды.

Несмотря на свои «языковые» увлечения, молодой учитель и ученый начинает интересоваться археологией. Этот интерес тем более усилился после назначения Николая Петровича инспектором народных училищ в Ташкенте.

А уж после его назначения на должность директора ташкентской учительской семинарии  он обращает более пристальное внимание на те самые археологические древности, которые встречались в окрестностях города в довольно большом количестве.

Именно он стал тем человеком, вокруг которого и собрались люди, которым было не просто интересно «покопаться в древностях». Он стал тем, кого по праву можно считать отцом – основателем  Туркестанского Кружка Любителей Археологии – кружка, в который  вошли неравнодушные люди, скромно именовавшие себя всего - то навсего «любителями». Но, между тем, многие из них обладали весьма высокими научными степенями, владели несколькими местными и западными языками, а также успели к тому времени издать по несколько научных трудов.

Еще в восьмидесятых годах позапрошлого столетия возникший к истории Туркестана интерес в среде русских ученых не мог быть подкреплен фундаментальными исследованиями – их попросту некому было проводить. А уж о проведении плановых полевых выходов на раскопки речи вообще и не заходило.

Потому и было принято решение обратиться к директору мужской классической гимназии с просьбой -  взять на себя труды по некоей «координации» действий заинтересованных лиц, проявивших интерес к  изучению археологических и исторических памятников нашего края с Археологической комиссией, располагавшейся в Петербурге. Правда, руководство комиссии обещало  в официальном порядке  оказывать финансовую поддержку  по всем видам работ, производимых по их  запросам.

Просьба эта Николаем Петровичем была принята во внимание, и с тех пор он стал получать запросы на проведение тех или иных исследований, раскопок и поиска каких-либо материалов    и предметов, являвшихся предметами интереса «кабинетных» ученых. Именно так о себе и своих коллегах говорил уже известный в те годы востоковед В.В. Бартольд, который, в свою очередь, стал вторым «отцом» кружка любителей археологии.

Он не имел ни малейшей склонности к полевым работам, но являлся блестящим исследователем найденных «в поле» артефактов.  Потому именно эти два человека, при поддержке генерала Вревского Александра Борисовича фактически взяли на себя все труды по организации нового научного сообщества.

И в 1895-м году сей кружок – сиречь – организация по изучению истории, этнографии, географии, языков, археологии, религии, антропологии и сопутствующих наук, был создан.  То есть, это была своего рода общественная организация, которая ставила своей задачей ведение активной работы по возможно глубокому изучению всех аспектов жизни Туркестанского края «в историко-культурном разрезе» - (заумно, но пояснил…)

Буквально сразу же был составлен и утвержден «Устав» кружка, параграф 2 которого гласил: «Деятельность Кружка состоит:

а) в ознакомлении с памятниками старины, находящимися в пределах Туркестанского края;     

б) в описании их и нанесении на археологическую карту края;

в) в охранении археологических памятников;

г) в производстве, с согласия владельцев, археологических раскопок, и т.д., в обработке местных и археологических материалов для печати».

Уже через год «кружок» насчитывал в своем составе более сотни «любителей», не только обнаруживших интереснейшие для  подробного изучения археологические и исторические  объекты, но и описавшие многие из них.

Одним из них был Евгений Тимофеевич Смирнов – неутомимый путешественник, увлеченный историк, начинающий археолог и по совместительству охотник – снайпер.

Говоря о себе, что он всего – лишь «скромный собиратель фактов и простой любитель», Е.Т. Смирнов был одним из самых выдающихся участников кружка, в отличие от уважаемого Василия Лаврентьевича Вяткина, категорически отказавшегося войти в состав его деятелей.

Что ж, насильно мил не будешь – скорее всего, именно так сказал себе Николай Петрович Остроумов, получив очередной отказ Василия Лаврентьевича на предложение вступить в состав кружка. А потому счел необходимым сосредоточиться не только на своей основной работе – в гимназии, но и на научной, исследовательской,  которая занимала огромную часть его жизни.

Он был удивительным человеком.  О таких, как он, говорят – не от мира сего, а у нас на Востоке – «диванА». Но этот замечательный ученый  - востоковед приложил усилия для того, чтобы на узбекском языке были изданы такие великолепные произведения, как «Сказка о рыбаке и рыбке» А.С.Пушкина, «Жизнь Колумба» и многие другие. Один только этот факт говорит сам за себя.

К тому времени на счету ученого было уже  несколько трудов на богословскую тему, а также -  посвященных изучению одной из древнейших религий мира – ислама.

Став дедом, Николай Петрович умудряется уделять внимание и внукам, хотя куда тут денешься – дедовский долг еще никто не отменял!

Идут годы, приходит  февраль1917-го, когда «вылез во власть» сын бывшего  главного инспектора училищ края, Александр Федорович Керенский. Кстати сказать, его отец, Федор Михайлович, входя в состав ТКЛА, практически ничем не проявил себя на научном поприще.

Октябрь 1917-го года.  Все «перемешалось в доме Облонских» – одни – за тех, другие – за этих. Семидесятиоднолетнему ученому было крайне трудно и весьма непросто принять жуткие изменения     в привычном укладе жизни. И он «уходит от дел», тем более, что главного дела его жизни – кружка, более нет. Кто-то из его членов уехал за границу, кто-то принял новые веяния, но только не Остроумов. Он уехал в свое родное село Сасово, где и проводил время в размышлениях и молитвах.

Временами он возвращался в Ташкент, вновь принимаясь за ученые труды и занятия. «Лучший знаток ислама в Туркестане», как говорил о нем Василий Владимирович Бартольд, изредка все-таки привлекался к каким-либо научным консультациям, но все это было не то. Совсем не то, к чему стремился заслуженный ученый.

Конечно, его не оставили горячо любящие дочери и уважающие своего тестя зятья.  Он был окружен заботой и вниманием. Но всему приходит своей черед, и 17 декабря 1930-го года, находясь в пригородном поселке Никольское (это примерно там, где находится детский парк «Гульшан»), Николай Петрович Остроумов оставил сей бренный мир.

Его могила и по сию пору находится на старейшем в городе православном Боткинском кладбище, неподалеку от храма святого равноапостольного князя Александра Невского. Не поленитесь, зайдите, положите букет цветов, и помяните добрым словом человека, огромная часть жизни которого была отдана седому  Турану.